– Слышишь, бармен, налей-ка, двести!
Память, к черту, свести на нет,
Не своей, а чужой невесте,
Куплен этот, красивый букет
Я приду, ведь она позвала,
Говорила сама: – Ты будь…
Этим душу на части рвала,
На миллионы кусков – забудь.
Может сделать хотела больнее?
Чтоб, без промаха, наверняка,
Потушить, еще то, что тлеет,
Точкой – выходом из тупика.
До крови, шипы роз, как огонь,
Он пришел, хоть и чуть опоздал,
Через силу, разжавший ладонь:
– Будьте, счастливы! – тихо сказал
Те, слова его, как распятие,
Он же ей, до сих пор любим!
В белоснежно-шикарном платье,
Незаметно, пойдет за ним.
Там искрится вино в бокале,
На ступеньках вдвоем, молчат,
А в торжественном где-то зале,
«Горько!», – наперебой кричат.
– Слышишь, бармен, налей-ка, двести!
Юрашъ
