Такая нежность...

Такая нежность – и не описать...
Она как пух летящий тополиный, она – как робкий взгляд неуловимый...
Мне умирать бы в ней и воскресать...
Как белый иней раннею весной, она меня пронзает до озноба.
Она не знает равнодушной злобы.
Она похожа на пожар лесной...

Такая нежность – не достать ко дну: во мне, как будто забурлило море.
Оно сулит мне шторм, пучину, горе...
А я опять... опять... опять хочу к нему...

Такая нежность... Господи, прости! – ее, наверно, не взвалить на плечи.
Она во мне взрывается под вечер и душу разрывает до кости...
Кричит: «Пусти!» – и мне ломает руки, а я ее пытаюсь удержать.
Она во мне – как лезвие ножа, когда вокруг сгущаются разлуки...

Такая нежность...
Погибать пора.
Мне от нее – совсем сдавило горло.
И сердце, словно скрипка, плачет соло, а я ищу под плач его слова...

Такая нежность... пламя от костра... Я в ней горю! Спасите, Бога ради!
Мой сон давно печалями украден. Бессонница мне – сводная сестра...

Такая нежность... Невозможно жить...
Она во мне сочится отовсюду.
За что мне это? Смилуйся... скажи...
Я не могу так больше... я не буду...
Я – как Иуда – каюсь и опять люблю тебя с невыносимой болью.
Такая нежность – будто в рану солью...
Не излечиться. И не устоять.

Мой город пуст.
В нем дождь идет тайком, целуя робко линии ладошки.
В моем дому на маленьком окошке давно уж нежность проросла цветком...

Как огонек – тебе к нему поспеть.
Обнять меня и целовать устало.
Такая нежность – маленькая смерть...
А без нее мне целой жизни мало...

Люблю тебя. Безбожно и бессильно.
Люблю тебя. И за любовь – спасибо...
Люблю тебя. И не могу иначе.
Люблю тебя и под дождями плачу...

За боль и муку.
За часы разлуки.
За эти губы, Господи, и руки...
За слов безгрешность.
Ночи безмятежность...

Во мне живет
и
скрипкой
плачет
нежность...

Алена Васильченко