Где было много лампочек

Не взрослый мужчина, не мальчик. Он сидел перед светом монитора в темноте. Его грустное лицо освещалось мерцанием экрана и единственным фонарем, лучи которого проникали сквозь окно, создавая причудливые тени в небольшой комнате. Гитара валялась рядом. Он часто думал о ней. Какая она сейчас? Тогда им было по семнадцать. Она казалось такой взрослой.

Он открыл тумбочку, достал две черных старых перчатки, сжал их в своих сильных нежных руках. Она так и не взяла их, чтобы вернуться. И это было больно.

И он стал искать. Он помнил лишь часть ее причудливого имени, которым она себя называла. Юноша искал ее там, в виртуальном пространстве. Тени сгущались. Темнота окутывала его. Но он чувствовал азарт. Попробовать еще, еще раз. И он нашел это:

Ты был любим, молчи теперь об этом…

Молчи о том, как много было от мечты в ночах, что безвозвратно дарили мы друг другу…

Юноша сжимал в руках черные перчатки. Мысль, что кто-то был первым, кому она дарила эти ночи мечты, не оставляла его в покое. И даже там, где он рассказывал своим студентам о лампочках и электронике, общался со своим научным руководителем по поводу кандидатской, там, где он изучал, как происходит свет, он мечтал о своей темной комнате, где он снова пойдет по ее следам в виртуальном пространстве. Он мечтал, что снова увидит ее развивающиеся кудрявые волосы и услышит этот странный инфантильный, но такой сексуальный голос.

И он написал ей. Он сказал, что хочет видеть ее. Что хочет сделать ее самой счастливой женщиной. А ведь прошло шесть лет.

Они встретились где-то посередине станции метро в своем потерянном между их мирами городе, где было много лампочек. Она улыбнулась, и юноша замер: ни капли не повзрослела, как будто кто-то сохранил ее во времени только для него. Он взял ее за руку, осторожно, как будто боясь спугнуть это существо из параллельного мира. А она… она сразу почувствовала, что им будет хорошо вдвоем.

– Ты говоришь, что любишь руки и сразу все по ним чувствуешь? Расскажи, что меня ждет.

Она взяла его руку в свою. Рука была сильной, уверенной, но до мечты нежной. Пальцы были длинные, с детской припухлостью на верхних фалангах. Она перевернула руку ладонью вверх. О нет, он не был настолько рационален, насколько думал о себе. Он был Инь и Янь почти одновременно, а линии любви – она просто не нашла ее там. Она посмотрела на него, с опаской, удивлением, с которыми смотрят на неразрешимое противоречие. И она увидела в нем воплощение этого противоречия – противоречия в ней самой.

Он говорил ей о ней. Это было больно. Он не скрыл от нее ни того, что она живет в нереальном мире, ни того, что она слишком одинока среди людей, ни того, кто она на самом деле.

Он был тем, кого она тоже чувствовала так сильно. Несмотря на то, что они не были рядом, они, видимо, жили в параллельных мирах, о которых он так часто говорил, и та прошлая встреча, была для них точкой, на которой они оба куда-то повернули, но их линии жизни пересеклись снова прямо сейчас.

А потом он сказал: Ты живешь в нереальном мире. Твоя душа витает где-то высоко над землей, а телесная оболочка сдерживает ее. На телесном уровне мы понимаем друга друга без слов – настоящее дао, а вот на духовном… я никогда не смогу понимать тебя.

Тени окутывали ее в первый день нового года. Бычок, бычок… думала она. Все ли рожденные в год Быка так категоричны. Она достала из кармана свой гороскоп, гороскоп рожденных в год крысы, сжала в своих тонких сильных пальцах его две черные перчатки и посмотрела вперед на удаляющуюся фигуру в черной дутой куртке, уверенным шагом… вперед, в другой мир.