Любовь и война

Он уходил на фронт. Прощание
Недолгим было. Впопыхах.
Ни горьких слез,  ни слов отчаянья.
Ее ладонь в его  руках.

Еле заметная улыбка.
Щека касается волос.
Он думал, что война – ошибка,
Иль злая шутка, не всерьез.

Казалось, завтра он вернется
К ней с полдороги. И опять
Он вместе с нею засмеется:
«Ну вот, не дали пострелять!».

Звучит команда: «По машинам!»
Он уходил в небытие.
Он уходил, как все мужчины,
Туда, где рядом нет ее.

Она взметнулась, словно птица,
Всем телом бросилась вперед.
Ему в окопах будет сниться
Ее сорвавшийся полет.

«Притормози, хоть на минутку!»
Но грузовик быстрее вез.
И понял он: война  не шутка.
Война надолго и всерьез.

И вот исчез за поворотом
Взгляд тех, кто их любил и ждал.
Он был последним для кого-то,
Но для кого, никто не знал.

Она осталась ждать. Солдатка,
Как миллионы русских жен.
Его в огонь, к смертельной схватке,
Увез военный эшелон.

И синеглазая  девчонка,
Упрятав косы под платок,
Пред старой бабкиной иконкой
Молилась, чтобы Бог сберег

Его от пули и гранаты,
Чтоб веры дал Господь и сил
Простому русскому солдату,
Что ей дороже жизни был.

И он прошел огонь и воду
В своих солдатских сапогах.
Он шел вперед, не зная брода,
С простой винтовкою в руках.

Порой, в окопах замерзая,
Он собирал  остатки сил
И  шел вперед, того не зная,
Что сам Господь его хранил.

Но, что поделать, пуля – дура.
Сам Бог ее не ведал  путь,
Когда она огнем кольнула
И острым жалом впилась в грудь.

Душа в груди забилась птицей,
И острым клювом  больно бьет.
И улетела, чтоб проститься,
Сказать любимой: «Пусть не ждет».

Она летела сквозь пожары,
Не смея в небе отдохнуть.
И купола церквушек старых
Ее прокладывали путь.

И вот конек знакомой крыши
И занавеска на  окне.
А из окошка птица слышит:
«Господь, верни его ко мне».

И вышла дева на  крылечко,
И опустилась на порог.
На пальце медное колечко,
На косах синенький платок.

А на лице у глаз морщины,
И складка жесткая  у рта.
И взгляд, потухший от кручины.
И та она или не та.

И села птаха ей в ладони.
Она, прижав ее к груди,
Все поняла. И в горьком стоне
Шепнула: «Милая, лети!

Вдохни в него мое дыханье,
Моим теплом его согрей.
И жизнь мою, мое сознанье
Отдай ему. Лети. Скорей…»

Солдат носили с поля брани
Похоронить в могиле братской.
И вдруг услышали дыханье
В простреленной груди солдатской.

И старый врач, что штопал раны
В пробитом сердце «на разрыв»,
Все повторял, что это странно,
Не по науке, что он жив.

Но чудеса, почти в отчаяньи
Творят, не слыша разум, руки.
Под стариковское ворчание:
«Совсем, совсем не по науке…»

И он восстал из мрака ада
Или покинул небеса.
Ну, кто придумал, что не надо,
Что глупо верить в чудеса.

Военный госпиталь. В палате
Окошко настежь. И весна.
Сестричка в беленьком халате
В слезах: закончилась война.

На эшелонах и попутках,
И полем, выжженным войной,
Считая каждую минутку,
Он шел домой, к себе домой.

Вокруг израненные хаты,
Березки белые вдали.
И бабы кланялись солдату
Поклоном низким, до земли.

А пацаны бежали следом,
И всюду слышалось вокруг:
«Солдат, спасибо за Победу!
За нашу жизнь спасибо, друг!»

И шел солдат к своей сторонке.
Медали, орден на груди.
Не знал солдат, что похоронку
Война успела принести.

Мосток. Родная деревушка.
Вдруг боль касается  лица…
Седая девочка, старушка,
Навстречу кинулась с крыльца.

Он к ней пришел, ее мужчина.
Без сил легли на плечи  руки.
Седая девочка, в морщинах.
Совсем, совсем не по науке.

И, ахнув, замерли сельчане,
И соловей на ветке стих,
И  только слышалось дыханье,
Одно дыханье на двоих.

И вновь рука ладонь сжимает,
Щека касается волос…
Войну любую побеждает
Любовь, которая всерьез.

Тусоева Алина